Читать книгу - "Детский нейрохирург. Без права на ошибку: о том, кто спасает жизни маленьких пациентов - Джей Джаямохан"

– Да, я решила.

– Вы забираете его домой?

– Нет. Я забираю его в Германию.

Достаточно бегло просмотреть газетные объявления или вбить в поисковик название любой болезни, и вы непременно найдете кого-то, обещающего чудесное исцеление:

«Лысеете? Не платите за дорогие шампуни. Отправьте нам деньги, чтобы узнать, как сохранить свою шевелюру».

«У вашего близкого болезнь Альцгеймера? В нашей книге вы найдете секреты полного выздоровления».

«Проблемы в спальне? Отправьте пятьдесят баксов…»

Спасение предлагают от любого недуга. Мы все видели такую рекламу. Мы все оставляли крикливые объявления без внимания либо смеялись над ними. Так что представьте, насколько нужно отчаяться, чтобы однажды не перелистнуть страницу, не проигнорировать броские баннеры в интернете. Посмотреть на эти нелепые слова и сказать себе: «Знаете что? Я уже испробовал все остальное. Что, если они не врут?»

Итак, я предлагал матери и ее сыну полгода в кругу семьи, в их собственном доме – или же пару лет страданий, слез и болезни. Возможно, хоть и крайне маловероятно, он все-таки, несмотря ни на что, справится со всеми побочными эффектами агрессивного лечения. Чего я им не предлагал, так это надежду, а некоторым родителям она нужна больше всего на свете. И они нашли кого-то, кто щедро ее раздавал.

Этот человек жил в Германии. Его работа была хорошо налажена. Его сайте пестрил множеством благодарных отзывов от предыдущих пациентов. Казалось, все честно. Только он обещал вылечить рак с помощью кристаллов. Кристаллов!

Назвать это лженаукой было бы комплиментом. Некоторые шарлатаны утверждают, будто вокруг пациента можно создать целительное поле с помощью полудрагоценных камней, таких как опал, аметист и кварц. Другие кладут их на энергетические точки на теле больного и ждут чуда.

Бред. Вздор. Чепуха.

Некоторые виды альтернативной медицины я еще могу понять. У восточной медицины, включая иглоукалывание, богатая история (более того, ее придумали мои предки), растянувшаяся на тысячелетия. Она выделяет особые акупунктурные точки на теле человека. Эти методы лечения пока еще не были достаточно объяснены. Другие виды альтернативной медицины направлены на улучшение психического состояния человека, что может помочь с некоторыми болезнями. Вместе с тем укол иглой или нажатие на определенные точки на теле – это одно дело, но лечение рака прикладыванием к коже сверкающих камней? Я вас умоляю.

Разумеется, матери я всего этого говорить не стал.

– Как вы его нашли? – спросил я.

– В интернете.

– Вы уверены, что он может помочь?

– Если честно, – ответила женщина, – нет. Но можете ли вы пообещать мне подобное?

Она меня подловила. Поймала с поличным. Мать мальчика знала, что не я стал бы обещать результат, которого она хочет. Я попросту не мог этого сделать. Отталкиваясь от медицинских знаний, я мог назвать ей лишь статистику, которая ей, само собой, не нравилась. Я посмотрел в глаза растерянной женщине и понял, что она не моргнув глазом отказалась бы от поездки в Германию, если бы я ей сказал то, что она хотела услышать. Моя проблема заключалась в том, что я продавал свой товар недостаточно настойчиво. Я врач, нейрохирург, отец. Я не торговец. И уж точно не шарлатан. Кто-то, однако, продавал то, что эта сломленная женщина так отчаянно желала купить. В чем, собственно, и состоял весь смысл. Она должна была за это заплатить.

Может, я несправедливо критикую лечение кристаллами. Может, оно действительно помогает. Вдруг спустя какое-то время его начнут использовать и в обычных больницах? Может быть, может быть. Но знаете что? Возможно, я бы думал иначе, будь оно бесплатно.

– Не возражаете, если я поинтересуюсь, как вы собираетесь заплатить за лечение? – спросил я.

Женщина тут же ответила:

– Я собираюсь выставить дом на продажу.

Черт. Все хуже, чем я думал.

– Но где вы будете жить? У вас же еще трое детей. Что станет со всеми вами?

Она улыбнулась:

– Дело не в деньгах.

«Ох, нет, – подумал я, – тут вы ошибаетесь. Дело как раз таки в деньгах».

Я мог бы вмешаться. Я мог бы произнести обличительную тираду. Я специалист. Я сэр Ланселот Спратт[81]. Мое слово – закон. Для этого, правда, мне нужно было быть абсолютно, на все сто процентов уверенным, что я предлагаю единственное возможное решение.

За последнее время произошло несколько громких случаев, которые вышли за рамки разговора между родителями и врачами и дошли до верховного суда. Важно быть в курсе подобных дел, чтобы осознавать возможные последствия в моей работе. Тем не менее, как бы мне ни хотелось разрушить мечты матери о чудесном спасении, это было не мое дело. Во всяком случае, я так думал.

Мысли о той ситуации до сих пор преследуют меня. Мне не хотелось быть каким-то злодеем, полностью лишившим бедную женщину последних надежд. Я мог только снова и снова подчеркнуть, что эти кристаллы, что бы ей ни обещали, не спасут ее ребенка. Я предложил ей на выбор два варианта: пройти лечение или отдаться на волю природы. Оба, вероятно, с одинаковым результатом. Затем она бы похоронила своего любимого сына, свет своей жизни, и прожила долгую, более грустную, но временами наверняка счастливую жизнь со своими оставшимися детьми. Или же она могла отдать все, что имела, какому-то жулику, после чего так же похоронить своего сына и прожить жизнь в нищете, коря себя, вместе с тремя детьми, не понимающими, почему у них нет дома.

От моих слов толку не было никакого. Женщина понимала, что ее действия отразятся на всей ее будущей жизни и жизни ее детей. Для нее, однако, это того стоило.

Мне хотелось казать: «Считайте, что ваш сын уже мертв. Но вы можете спасти других детей. Он наверняка этого бы хотел».

Как бы я ей ни объяснял, звучало так, будто я всаживаю матери нож в спину. Я ничего не мог с собой поделать. Чем дальше, тем более откровенно я говорил. Не потому, что хотел одержать победу – тут не могло быть победителей, – а так как заботился о своем пациенте и его семье.

Они покинули больницу на следующий день после того, как моему пациенту было разрешено путешествовать, – через десять дней после операции. У меня было десять дней, чтобы попытаться ее переубедить. К чести женщины, она ни разу не дрогнула. Она не вела себя агрессивно, не грубила, не винила нас. Раз уж на то пошло, мать мальчика была всячески нам благодарна за все, что мы сделали. Но одновременно мы оставались лишь винтиком в механизме, и она готовилась к следующему шагу.

Примерно полгода спустя